— Ну что вы ахаете? — улыбалась Татьяна Догилева, рассказывая о студенческом увлечении. — Сейчас мы в годах, с лишним весом и морщинками, но так было не всегда!
Эх, молодость-молодость… Юрочка Стоянов был чудесный! Красивый, спортивный. Очень заметный парень! Немудрено, что сердечко моё забилось, и я поняла, что влюбилась с первого взгляда.
Интересная была бы пара! Однако, Татьяна сама влюбилась, сама завоевала внимание однокурсника и… сама же его бросила!
— Ну а что? Все что ли умные были в 17-18 лет? — разводила руками актриса. — Вот и я мудростью не отличалась.
Может быть, моя личная жизнь сложилась бы по-другому, и жили бы мы с Юрием Николаевичем до сих пор вместе, два уютных старичка. Шучу! А вспомнить юность интересно.
Таня и Юра одновременно поступали в ГИТИС в 1974 году, и девушка сразу обратила внимание на кудрявого голубоглазого парня.
— Он показался мне настоящим Принцем, глаз от него не могла отвести! — восхищалась Татьяна. — Очень обрадовалась, выяснив, что его тоже зачислили.
Вскоре выяснилось, что Стоянов прекрасно фехтовал и уже имел звание мастера спорта. А ещё он обладал прекрасным чувством юмора!
— Такой статный, с копной кудрей, — вспоминала Догилева. — И модник! Очень хорошо одевался, лучше москвичей, а обаяние у него было с одесским колоритом. На него все девчонки заглядывались! Я же прекрасно понимала, что совсем не красавица, и шансов у меня ноль.
В 11 лет Татьяна пробовала пойти в цирковое училище.
— Не было ни одной причины не взять меня. Я была гуттаперчевая от природы — складывалась пополам, — вспоминала актриса. — Когда не поступила, уже в коридоре где-то услышала, что «несценическая, некрасивая».
Прорыдала два месяца. Я себя именно так и ощущала – знала, что я некрасивая, но талантливая. Я должна была всё это победить и сделала это.
Догилева начала заниматься в Студии юного актёра при Центральном телевидении в 14 лет и определилась с выбором профессии, хотя руководительница говорила девочке, что ей не стать актрисой, нечего и пытаться.
— Ты очень способная, но в актрисы берут красивых, — объясняла педагог. — Красавица может сыграть дурнушку, но не наоборот. Я не говорю, что ты некрасивая, просто у тебя сложная внешность.
Но Догилева с детства была уверена, что сила воли, храбрость и целеустремлённость — главное!
— Из всех театральных вузов меня выгоняли ещё на собеседовании, на отборочный тур допустили только в ГИТИСе, и я дошла до самого конца! — рассказывала актриса. — Чудесный Владимир Левертов разглядел во мне способности.
Но велели что-то сделать с зубами: артисток со щелью между зубами не бывает! Каким-то чудом мы с мамой нашли ортодонта, который взялся за сложное по тем временам дело. И весь первый курс я ходила с железякой на зубах!
Таня, безусловно, была привлекательной девушкой, но с адекватной самооценкой: «Под сложной внешностью, если говорить прямо, моя педагог подразумевала крупный нос, толстые щёчки и глаза-пуговки».
Однако, Юрий влюбился именно в Татьяну! Молодые люди вместе играли сценки, и Стоянов сразу разглядел за «толстыми щёчками» очарование юной девушки, живость характера, эмоциональность и родственное ему чувство юмора.
Кстати, Юрий очень интересно вспоминал о своём поступлении в ГИТИС, и Догилеву он прекрасно запомнил ещё во время экзаменов.
— Я дошёл до третьего тура, и вот здесь для меня началось самое страшное — этюды. Нас вывели на сцену и сказали: это автобусная остановка, а автобуса давно нет.
Я стал спиной к членам приемной комиссии, чтобы не привлекать к себе внимания. Какой-то парень начал подметать сцену метлой. Это был Витя Сухоруков, мой друг, он уже тогда был лысый.
Какая-то девушка кричала: «Пирожки, горячие пирожки!» Это была Танечка Догилева. Я понял: эти поступают сразу. Вдруг ко мне подошел какой-то парень и говорит: «Автобуса давно нет.
А я еду в ГИТИС поступать, замёрз уже, зима нынче холодная». И я ему тихо сказал: «А кто же зимой в ГИТИС поступает?» В результате меня приняли.
Как это часто бывает, чувства помешали учёбе — в первом семестре Догилева получила тройку по одному из предметов. Её это расстроило, а у мамы, переживающей за дочь, даже стало плохо с сердцем.
— Таня! Ты же так хотела поступить! — сокрушалась Анна Афанасьевна. — И всё пойдёт прахом, все твои старания, занятия, слёзы? Ты уж выбирай, или любовь крутить, или профессию получить!
Будущая актриса на следующий день объявила Юрию:
— Давай-ка погодим с отношениями! Из-за этих отношений и вылететь отсюда недолго!
— Ну как знаешь, — нахмурился Стоянов, развернулся и ушёл.
— Я же его попросила всего лишь сосредоточиться на учёбе! — объясняла Догилева.
— А он решил, что я вообще всё между нами порвала, решительно и бесповоротно. Ходил со страдающим видом, ну а я первая к нему подходить не хотела.
В конце третьего семестра Юрий неожиданно для всех женился на студентке театроведческого факультета Ольге.
— Я упивалась своими страданиями, вспоминая чью-то «мудрость», что актёру надо пережить несчастную любовь, чтобы потом играть навзрыд, — улыбалась Татьяна. — На свадьбе Юры с Олей мы с подружками спели песню «Позови меня на свадьбу».
Позови меня на свадьбу, мой любимый,
Посмотреть твою невесту позови.
Я приду как обычная гостья,
И о прошлом я буду молчать,
Только вот от того, что мне горько,
Громче всех буду «горько» кричать.
А Стоянов смущается, когда его спрашивают о Татьяне.
— Тогда все перевлюблялись друг в друга, весь курс, и мы с Танюшкой тоже, — объясняет Юрий. — Но это же не любовь навек, так, гормоны. Студенческая любовь как вспышка! Загорелось и… прошло.
А любовь у нас с тобой
была не длинной.
Может, просто
не дождались мы любви.
Обоих ждали успехи и разочарования, творческие удачи и провалы, браки и разводы… И вся жизнь была впереди — интересная, яркая и наполненная как болью, так и счастьем.
